Неточные совпадения
Раскольников не привык к толпе и, как уже сказано, бежал всякого общества, особенно в последнее время. Но теперь его вдруг что-то потянуло к
людям. Что-то совершалось в нем как бы новое, и вместе с тем ощутилась какая-то жажда
людей. Он так
устал от целого месяца этой сосредоточенной тоски своей и мрачного возбуждения, что хотя одну минуту хотелось ему вздохнуть в другом мире, хотя бы в каком бы то ни было, и, несмотря на всю грязь обстановки, он с удовольствием оставался теперь в распивочной.
А так как
человек медведя послабее,
То и Пустынник наш скорее,
Чем Мишенька,
усталИ отставать
от друга стал.
— Не хочу, — сказал Самгин. — Я уже
устал от интересных
людей.
— Я часто гуляю в поле, смотрю, как там казармы для артиллеристов строят. Сам — лентяй, а люблю смотреть на работу. Смотрю и думаю: наверное,
люди когда-нибудь
устанут от мелких, подленьких делишек, возьмутся всею силою за настоящее, крупное дело и — сотворят чудеса.
«Вероятно, очень одинокий
человек и
устал от одиночества», — подумал он, слушая Бердникова более внимательно.
— Она тихонько засмеялась, говоря: — Я бы вот вопрос об этой великомученице просто решила: сослала бы ее в монастырь подальше
от людей и где
устав построже.
Беседа тянулась медленно, неохотно,
люди как будто осторожничали, сдерживались, может быть, они
устали от необходимости повторять друг пред другом одни и те же мысли. Большинство
людей притворялось, что они заинтересованы речами знаменитого литератора, который, утверждая правильность и глубину своей мысли, цитировал фразы из своих книг, причем выбирал цитаты всегда неудачно. Серенькая старушка вполголоса рассказывала высокой толстой женщине в пенсне с волосами, начесанными на уши...
— Я уже отметил излишнюю, полемическую заостренность этой книги, — докторально начал Самгин, шагая по полу, как по жердочке над ручьем. — Она еще раз возобновляет старинный спор идеалистов и… реалистов.
Люди устают от реализма. И — вот…
«Пьянеет, — решил Самгин, усмехаясь и чувствуя, что
устал от этого
человека. —
Человек чужого стиля. По фигуре, по тому, как он ест, пьет, он должен быть весельчаком».
Устал и он, Клим Самгин,
от всего, что видел, слышал, что читал, насилуя себя для того, чтоб не порвались какие-то словесные нити, которые связывали его и тянули к
людям определенной «системы фраз».
Андрей часто, отрываясь
от дел или из светской толпы, с вечера, с бала ехал посидеть на широком диване Обломова и в ленивой беседе отвести и успокоить встревоженную или
усталую душу, и всегда испытывал то успокоительное чувство, какое испытывает
человек, приходя из великолепных зал под собственный скромный кров или возвратясь
от красот южной природы в березовую рощу, где гулял еще ребенком.
Через 1,5 часа я вернулся и стал будить своих спутников. Стрелки и казаки проснулись
усталые; сон их не подкрепил. Они обулись и пошли за конями. Лошади не убегали
от людей, послушно позволили надеть на себя недоуздки и с равнодушным видом пошли за казаками.
За этот день мы так
устали, как не
уставали за все время путешествия.
Люди растянулись и шли вразброд. До железной дороги оставалось 2 км, но это небольшое расстояние далось нам хуже 20 в начале путешествия. Собрав последние остатки сил, мы потащились к станции, но, не дойдя до нее каких-нибудь 200–300 шагов, сели отдыхать на шпалы. Проходившие мимо рабочие удивились тому, что мы отдыхаем так близко
от станции. Один мастеровой даже пошутил.
Но овладевшее им чувство робости скоро исчезло: в генерале врожденное всем русским добродушие еще усугублялось тою особенного рода приветливостью, которая свойственна всем немного замаранным
людям; генеральша как-то скоро стушевалась; что же касается до Варвары Павловны, то она так была спокойна и самоуверенно-ласкова, что всякий в ее присутствии тотчас чувствовал себя как бы дома; притом
от всего ее пленительного тела,
от улыбавшихся глаз,
от невинно-покатых плечей и бледно-розовых рук,
от легкой и в то же время как бы
усталой походки,
от самого звука ее голоса, замедленного, сладкого, — веяло неуловимой, как тонкий запах, вкрадчивой прелестью, мягкой, пока еще стыдливой, негой, чем-то таким, что словами передать трудно, но что трогало и возбуждало, — и уже, конечно, возбуждало не робость.
Мы проехали по всем бульварам, побывали на Девичьем поле, перепрыгнули чрез несколько заборов (сперва я боялся прыгать, но отец презирал робких
людей, — и я перестал бояться), переехали дважды чрез Москву-реку — и я уже думал, что мы возвращаемся домой, тем более что сам отец заметил, что лошадь моя
устала, как вдруг он повернул
от меня в сторону
от Крымского броду и поскакал вдоль берега.
Дормез остановился перед церковью, и к нему торопливо подбежал молодцеватый становой с несколькими казаками, в пылу усердия делая под козырек. С заднего сиденья нерешительно поднялся полный, среднего роста молодой
человек, в пестром шотландском костюме. На вид ему было лет тридцать; большие серые глаза, с полузакрытыми веками, смотрели
усталым, неподвижным взглядом. Его правильное лицо с орлиным носом и белокурыми кудрявыми волосами много теряло
от какой-то обрюзгшей полноты.
Она пошла домой. Было ей жалко чего-то, на сердце лежало нечто горькое, досадное. Когда она входила с поля в улицу, дорогу ей перерезал извозчик. Подняв голову, она увидала в пролетке молодого
человека с светлыми усами и бледным,
усталым лицом. Он тоже посмотрел на нее. Сидел он косо, и, должно быть,
от этого правое плечо у него было выше левого.
То она подходила к фортепьянам и играла на них, морщась
от напряжения, единственный вальс, который знала, то брала книгу романа и, прочтя несколько строк из средины, бросала его, то, чтоб не будить
людей, сама подходила к буфету, доставала оттуда огурец и холодную телятину и съедала ее, стоя у окошка буфета, то снова,
усталая, тоскующая, без цели шлялась из комнаты в комнату.
И сказал господь Саваоф
Свет архангеле Михаиле:
— А поди-ка ты, Михайло,
Сотряхни землю под Китежом,
Погрузи Китеж во озеро;
Ин пускай там
люди молятся
Без отдыху да без
усталиОт заутрени до всенощной
Все святы службы церковные
Во веки и века веков!
Так это сказано в русском военном
уставе и точно то же, хотя и другими словами, сказано во всех военных
уставах, как оно и не может быть иначе, потому что в сущности на этом обмане освобождения
людей от повиновения богу или своей совести и замене этого повиновения повиновением случайному начальнику основано всё могущество войска и государства.
«Тем жизнь хороша, что всегда около нас зреет-цветёт юное, доброе сердце, и, ежели хоть немного откроется оно пред тобой, — увидишь ты в нём улыбку тебе. И тем
людям, что
устали, осердились на всё, — не забывать бы им про это милое сердце, а — найти его около себя и сказать ему честно всё, что потерпел
человек от жизни, пусть знает юность, отчего
человеку больно и какие пути ложны. И если знание старцев соединится дружественно с доверчивой, чистой силой юности — непрерывен будет тогда рост добра на земле».
Я позавтракал и уложил вещи,
устав от мыслей, за которые ни один дельный
человек не дал бы ломаного гроша; затем велел вынести багаж и приехал к кораблю в то время, когда Гез сходил на набережную.
Еще вторые петухи не пропели, как вдруг две тройки примчались к постоялому двору. Густой пар валил
от лошадей, и, в то время как из саней вылезало несколько
человек, закутанных в шубы,
усталые кони, чувствуя близость ночлега, взрывали копытами глубокий снег и храпели
от нетерпения.
До лета прошлого года другою гордостью квартала была Нунча, торговка овощами, — самый веселый
человек в мире и первая красавица нашего угла, — над ним солнце стоит всегда немножко дольше, чем над другими частями города. Фонтан, конечно, остался доныне таким, как был всегда; всё более желтея
от времени, он долго будет удивлять иностранцев забавной своей красотою, — мраморные дети не стареют и не
устают в играх.
Но теперь эти
усталые от работы, сердитые
люди казались ему более понятными, он верил, что никто из них не притворяется, глядя на истязание
человека с искренним любопытством.
Петля разрывалась там и тут, её снова связывали и всё крепче, более узко, стягивали; огонь свирепо метался, прыгал, его тело пухло, надувалось, извиваясь, как змея, желая оторвать
от земли пойманную
людьми голову, и, обессилев,
устало и угрюмо падало на соседние овины, ползало по огородам, таяло, изорванное и слабое.
Этого для княгини было довольно, потому что у самой у нее смысл жизни был развит с удивительною последовательностью. Сама она строго содержала
уставы православной церкви, но при требовании
от человека религии отнюдь не ставила необходимым условием исключительного предпочтения ее веры пред всеми другими. Совсем нет… она не скрывала, что «уважает всякую добрую религию».
Я был доволен его сообщением, начиная
уставать от подслушивания, и кивнул так усердно, что подбородком стукнулся в грудь. Тем временем Ганувер остановился у двери, сказав: «Поп!» Юноша поспешил с ключом открыть помещение. Здесь я увидел странную, как сон, вещь. Она произвела на меня, но, кажется, и на всех, неизгладимое впечатление: мы были перед человеком-автоматом, игрушкой в триста тысяч ценой, умеющей говорить.
Зимой того же года раздражительная, но грациозная, с прекрасными русыми в две косы волосами, Наташа Борисова умерла
от чахотки; а прибывший на летнюю вакацию Николинька, хотя и разыгрывал роль взрослого молодого
человека и пользовался баловством Марьи Петровны и обожавшей его бабушки, тем не менее имел
усталый вид, и про него все говорили: нездоров.
— Жестокость нужно усилить до того, чтоб все
люди устали от нее, чтоб она опротивела всем и каждому, как вот эта треклятая осень!
«Вот, — подумал я, — и меня кто-то тащит, толкает в неприятные углы, показывая мне грязное, грустное и странно пестрых
людей.
Устал я
от этого».
— Что ж я, не
человек, что ли? Небось тоже
устанешь, — ответила, слегка краснея, отвыкшая
от таких речей Катерина Львовна, чувствуя внезапный прилив желания разболтаться и наговориться словами веселыми и шутливыми.
— Чего ты, — говорит, — Матвей, стесняешься? Женщину поять — как милостыню подать! Здесь каждой бабе ласки хочется, а мужья —
люди слабые,
усталые, что
от них возьмёшь? Ты же парень сильный, красивый, — что тебе стоит бабу приласкать? Да и сам удовольствие получишь…
Смотрю я на него — у
человека даже и волосы не растрепались, а я до смерти
устал, в голове у меня туман, сердце бьётся нехорошо, и тошнит меня
от жирного запаха человечьей крови.
Нил Митрич Милов — зовётся в деревне Мил Милычем за свой тихий нрав. Мужичок маленький, задумчивый, даже и в красной рубахе он серый, как зола, ходит сторонкой, держится вдали
от людей, и линючие его глаза смотрят грустно,
устало. И жена у него такая же, как он, — молчаливая, скромная; две дочери у них, семи и девяти лет. Перед пасхой у Милова за недоимки корову свели со двора.
Только тогда и радостно умирать, когда
устанешь от своей отделенности
от мира, когда почувствуешь весь ужас отделенности и радость если не соединения со всем, то хотя бы выхода из тюрьмы здешней отделенности, где только изредка общаешься с
людьми перелетающими искрами любви. Так хочется сказать: — Довольно этой клетки. Дай другого, более свойственного моей душе, отношения к миру. — И я знаю, что смерть даст мне его. А меня в виде утешения уверяют, что и там я буду личностью.
Устинов охотно последовал совету старого товарища и, проводив его
от себя, завалился на свою кушетку. Не прошло еще и пяти минут, как он уже храпел глубоким и темным сном сильно
усталого человека.
— Сами видите, батюшка, как живем. Пенсии я не выхлопотала
от начальства. Хорошо еще, что в земской управе нашлись добрые
люди… Получаю вспомоществование. Землица была у меня… давно продана. Миша без
устали работает, пишет… себя в гроб вколачивает. По статистике составляет тоже ведомости… Кое-когда перепадет самая малость… Вот теперь в губернии хлопочет… на частную службу не примут ли. Ежели и примут, он там года не проживет… Один день бродит, неделю лежит да стонет.
Я вспомнила слова нашего «маэстро»: «Театр должен оздоравливать толпу, их тело и душу, наглядно, на примерах показывать ей лучшие стороны жизни и порицать пороки… Давать бедным,
усталым и измученным
людям часы радости, покоя и сладостного отдыха
от труда». И при виде этой темной толпы бедно одетых
людей в моей душе поднималось и вырастало желание играть для них, и для них только.
И всем им, казалось, так было спокойно, удобно, чисто и легко жить на свете, такое в их движениях и лицах выражалось равнодушие ко всякой чужой жизни и такая уверенность в том, что швейцар им посторонится и поклонится, и что, воротясь, они найдут чистую, покойную постель и комнаты, и что все это должно быть, и что на все это имеют полное право, — что я вдруг невольно противопоставил им странствующего певца, который,
усталый, может быть, голодный, с стыдом убегал теперь
от смеющейся толпы, — понял, что таким тяжелым камнем давило мне сердце, и почувствовал невыразимую злобу на этих
людей.
Он — немолодой,
усталый от жизни, изнуренный
человек, вдруг почувствовал себя семнадцатилетним, самодовольно-красивым, блаженно-глупым и бессознательно-счастливым существом.
Усталые от кровавой работы, подходили эти люди-звери к выставленным для них догадливой Марфой чанам с брагой, медом и вином; кто успевал — черпал из них розданными ковшами, а у кого последние были вышиблены в общей сумятице, те черпали окровавленными пригоршнями и пили это адское питье, состоявшее из польской браги и русской крови.
Он прислушивался
усталым слухом всё к тем же звукам, различая свистенье полетов
от гула выстрелов, посматривал на приглядевшиеся лица
людей 1-го батальона и ждал.
Борька с издевательской насмешкой доказывал, что из культурных способов отвлечения
людей от серьезных умственных запросов два самые верные и незаметные — футбол и шахматы. Футбол — для
людей со слабою умственностью: вся кровь уходит в ножные мышцы, и для мозга ничего не остается. Шахматы — для
людей помозговитее. Вот, поглядите кругом, не было бы шахмат, — один бы книжку читал или газету, другой, кто умом
устал, — гулял бы, занимался бы здоровым спортом.
В ночь сражения, взволнованный, но не
усталый (несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных
людей), верхом приехав с донесением
от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн.